Чтобы к жене никто не подходил.
По просьбе многих ревнивых мужей учу этому наговору. Читает муж на подарки или конфеты и отдает жене. Делать это нужно в женский день — среду, пятницу, субботу.
Умоюсь я белешенько, встану ран-ранешенько, скажу Ангелу-Хранителю, своему спасителю. Веди, ангел мой, меня (имя) не ко мне домой, а во поле чистое, где свет-солнце лучистое, где трава выше пояса, где ни тропки, ни колоса. Там сидит Сатанина-угодница, за ней сам ветер не угонится. Охраняет она свой подклад. Я в ее подклад положу свой клад, а мой клад — то семейный лад. Ах ты, свет, Сатанина-угодница, от тебя да никто не укроется. Кто на жинку отныне позарится, пусть моя сторожиха расправится. И щипи их, и гони, мой семейный подклад сохрани. Мертвые лежат, уста их молчат, подклад сторожат. Аминь. Аминь. Аминь.
По просьбе многих ревнивых мужей учу этому наговору. Читает муж на подарки или конфеты и отдает жене. Делать это нужно в женский день — среду, пятницу, субботу.
Умоюсь я белешенько, встану ран-ранешенько, скажу Ангелу-Хранителю, своему спасителю. Веди, ангел мой, меня (имя) не ко мне домой, а во поле чистое, где свет-солнце лучистое, где трава выше пояса, где ни тропки, ни колоса. Там сидит Сатанина-угодница, за ней сам ветер не угонится. Охраняет она свой подклад. Я в ее подклад положу свой клад, а мой клад — то семейный лад. Ах ты, свет, Сатанина-угодница, от тебя да никто не укроется. Кто на жинку отныне позарится, пусть моя сторожиха расправится. И щипи их, и гони, мой семейный подклад сохрани. Мертвые лежат, уста их молчат, подклад сторожат. Аминь. Аминь. Аминь.