Отчитка Родового древа от вдовства
Начитывается на черный головной платок, который затем привязывают на отдельно стоящую иву.
“На море окияне, на острове Буяне, на камне-Алатыре в златоверхом тереме.
На золотом престоле Макошка сидела, оконце глядела.
Лен трепала, пряжу пряла,
В оконце глянула, мою беду увидала.
Я тебе, Макошь Мати, помолюсь, я тебе покорюсь, подойду к тебе поближе, поклонюсь тебе в ноженьки пониже.
Возьми ты, Макошь Мати, в свои рученьки долю мою вдовью, плакучую да колючую.
В свои руки Макошь
долю родовую да бабью брала,
с доли сняла, счесала
черное вдовство, лихое кумовство,
узел вдовий развязала, черный плат
с моего Рода сорвала.
Не вдоветь теперь ни мне, ни моей родне.
С мужем жить до гробовой доски, до седых волос, а вдовью долю Ветродуй на иву снес.
Гой'.Ма!”
Начитывается на черный головной платок, который затем привязывают на отдельно стоящую иву.
“На море окияне, на острове Буяне, на камне-Алатыре в златоверхом тереме.
На золотом престоле Макошка сидела, оконце глядела.
Лен трепала, пряжу пряла,
В оконце глянула, мою беду увидала.
Я тебе, Макошь Мати, помолюсь, я тебе покорюсь, подойду к тебе поближе, поклонюсь тебе в ноженьки пониже.
Возьми ты, Макошь Мати, в свои рученьки долю мою вдовью, плакучую да колючую.
В свои руки Макошь
долю родовую да бабью брала,
с доли сняла, счесала
черное вдовство, лихое кумовство,
узел вдовий развязала, черный плат
с моего Рода сорвала.
Не вдоветь теперь ни мне, ни моей родне.
С мужем жить до гробовой доски, до седых волос, а вдовью долю Ветродуй на иву снес.
Гой'.Ма!”