Понятие знака в профанском мире и в масонстве

Понятие знака в профанском мире и в масонстве

Вне зависимости от возраста каждого из нас в Ордене Вольных Каменщиков да и вообще от времени пребывания в Братстве, каждый из нас навсегда запомнит день посвящения в первый градус, раз и навсегда отделивший нас от профанского мира посредством церемонии, через которую мы прошли и того Знания, путь к которому открылся нам тогда.

Однако в данной работе начать я хотел бы, собственно, не с ритуала как такового, а с первого урока, преподанного нам после возвращения Света. Как мы все помним, в этом уроке нам были сообщены знаки Ученика Вольного Каменщика, пожатие и проходное слово. С тех пор само слово "знак" имеет для нас достаточно определенное и узкое значение.

Например, вопрос брату Обрядоначальнику, следует ли постоянно передвигаться по помещению ложи "под знаком", не вызывает у него встречного вопроса: "Под каким знаком?". Проще говоря, всем ясно, что не под дорожным, не под восклицательным и, уж естественно, не под знаком внимания.

С одной стороны, такая конкретизация значения вполне понятна и закономерна в рамках нашего сообщества, которое, как и все прочие - замкнутые или открытые - сообщества, располагает собственной терминологией, свойственным только ему изменением значения общеупотребительных слов и даже собственным жаргоном.

Однако с другой стороны, в отношении данного конкретного слова такое его понимание так же закономерно, но, к сожалению, совершенно зря, приводит к сужению для нас его смысла в целом, что лишает нас изрядной части того Света, к которому все мы стремимся.

Я глубоко убежден в том, что понятие знака является определяющим в системе учения спекулятивного масонства, хотя и такое сужение не до конца правомерно, поскольку если мы обратим свои взоры в глубокую древность, к самому строительству Иерусалимского Храма, то чем были, например, чертежи, оставляемые мастером Хирамом для каменщиков на день работы, как не очередной знаковой системой? Однако об этом далее.

Знак - это не слово, это не элемент языка, не картина, не жест, и список этих "не" можно продолжать практически бесконечно. Так что же это такое? Отвечая на этот вопрос, человечество выработало, по крайней мере, две достаточно четко выраженные точки зрения, которые мы предлагаем рассмотреть. Одна из этих точек зрения выработана, в основном, наукой о языке и привлекает своей глубокой обоснованностью и гарантией ответа на большинство могущих возникнуть вопросов.

Ее можно свести к определению знака как совокупности всего вышеупомянутого, иными словами, как "всякого материального объекта, который изобретен человеком или используется им (существуя до этого самостоятельно) в функции условного замещения другого объекта (реального или воображаемого), не находящегося с первым объектом в состоянии тождества". (Горелов, 5)

Для более ясного понимания этого определения представим себе крестик на карте с Острова Сокровищ, обозначающий место расположения клада. Тождественный сокровищу предмет, т.е. то самое или аналогичное ему по стоимости сокровище, завернутое в карту, лишило бы авантюру его поиска всякого смысла и свело бы на нет все предосторожности капитана Флинта, поэтому он пользуется крестиком, который становится знаком того, что сокровище (или "обозначаемое") зарыто именно в этом месте.

Точно так же сама карта служит нам знаком острова. Кстати, в этом одна из величайших по значению ролей знака: ведь увидев карту, предположим, в Лондоне, мы вполне отчетливо сможем представить себе и остров, и сокровище, зарытое там, хотя их отделяет от нас пол-Земли.

Точно так же, фамилия "Пушкин" является для нас знаком, обозначаемое для которого - конкретный человек, величайший поэт и т.д.; однако это для нас, а , например, для среднего кенийца этот знак пуст, если только данное сочетание звуков не вызывает у него ассоциаций с родным языком; и в этом - еще одна из черт знака: знак наполнен определенным смыслом только для определенной группы людей, он конвенционален.

Те же масонские шифры остаются знаками только для них самих, равно как и жесты, и проходные сло- ва. А аббревиатура Д.: М.: вообще является знаком знаков, поскольку она является знаком слов "Досточтимый Мастер", которые обозначают офицерскую должность символической ложи, с одной стороны, и конкретного, известного членам ложи человека, с другой стороны.

Происхождение слова, обозначающего понятие знака, разное в разных языках, может много рассказать о том, что люди изначально вкладывали в это понятие. Нем."Zeichen", греч."semeion, deixis", лат."signum, demonstratio", др-евр."chatser", - относят понятие знака к области видимого. Они производят его от корней со значением "ясность, видимость" или "прояснить", т.е., можно сказать, определяют знак как нечто (про)видимое (доступное зрению или прозрению), а латинское слово demonstratio даже позволяет заключить, что имеется в виду нечто не только видимое, но и неординарное, достойное удивления или даже страха (однокоренное слово "monster").

Русское же слово "знак" родственно корню "зна-", от которого происходят и слова "знание" и "знакомый". Таким образом, в русском языке и следовательно, в русском менталитете вообще, существует четкое изначальное понимание знаковой природы мышления и аккумулированного знания. Человек никогда не мыслит словами, в которые, правда, облекает свою мысли одновременно с ее формированием (Сепир, 116; Блумфилд, 45).

Даже если уверовать в то, что мысль человеческая - всего лишь химическая реакция, то даже в этом случае результатом ее является знак, возникающий в нашем сознании, и как оно само является продуктом деятельности мозга, так и единичный возникающий в нем знак является продуктом единичной реакции. Знак этот можно называть по-разному, концептом, темой и даже репрезентативной модификацией архетипа, но суть от этого не изменится, и он останется знаком, т.н. знаком первого порядка.

Универсальный закон ассоциативной памяти связывает (иногда логично и закономерно, а иногда - весьма причудливо и странно) мысль с мыслью, вещь с вещью, слова - с мыслями и вещами. Когда эти связи, изначально порождаемые подсознанием, осмысливаются, человек старается назвать, описать их словесно или выразить каким-либо иным образом (рисунком, жестом) для того, чтобы запомнить самому или передать другому.

Так формируются знаки второго порядка, знаки, которыми мы пользуемся постоянно и в обыденной жизни, и особенно приходя в Храм. И в процессе этого формирования знак второго порядка может быть как заново изобретен (как, например, знак "к признанию" 1-ого градуса, не встречающийся нигде, кроме масонства и только для него наполненный значением), так и взят из числа уже существующих (как священное слово ученика, уже служившее до его восприятия масонством знаком одной из колонн портика Соломонова Храма).

Изучением знаков занимается семиотика, которая определяется как "научная дисциплина, изучающая общее в строении и функционировании различных знаковых систем, хранящих и передающих информацию, будь то системы, действующие в человеческом обществе (язык, изобразительная культура и искусство, обряды), в природе (коммуникация в животном мире) или самом человеке (зрительное и слуховое восприятие предметов, логическое рассуждение). (ЛЭС)

Описать все существующие на земле знаковые системы, естественно, представляется невозможным, однако семиотика выделила некоторые немаловажные закономерности в их существовании и функционировании.

В частности, "симптомами" принято называть такие знаки, которые не могут быть отделены от "знаконосителя" (одушевленного или неодушевленного) и заметные вне зависимости от воли этого "знаконосителя". Это например сыпь, боль и пр., т.е. симптомы в привычном нам, медицинском смысле этого слова, а кроме того, симптомом является и брачное поведение разнообразных животных.

Сложный симптом: широко раскрытый рот -- симптом нехватки воздуха, которая сама по себе - симптом асфиксии. В двух словах: симптом полезен, независим от намерений знаконосителя и "не может не быть".

Следующий уровень знака - это "сигнал". Он отделен от знаконосителя, у него иная материальная форма. Звук человеческого голоса как акустическое явление вполне отделим от человека как существа реального мира, поскольку теоретически человек может и помолчать некоторое время.

Симптом не может "переходить" от особи к особи, а сигнал как раз для этого и предназначен: знаконоситель производит его и передает реципиенту по каналам биологических чувств, чтобы тот воспринял его с пользой для себя.

Сигналу можно научиться: как попугай имитирует звуки человеческого голоса, требуя печенье, так и охотник по полету растревоженной птичьей стаи может судить о приближении хищника.

А на следующей ступени находится собственно знак, который не может существовать сам по себе. Нельзя ведь представить себе существование одного отдельно взятого слова без остальных слов языка. Это свойство знаков сочетаться между собой составлять цепь, сообщение носит название синтаксиса.

Кроме того, есть еще одна важная черта, отделяющая знак от симптомов и сигналов. Знаки имеют свойство описываться сами собой, в отличие от прочих уровней знаковых систем. На языке можно говорить о его составляющих, а также и о симптомах и сигналах; обратный же процесс невозможен.

Одним из высших знаковых уровней является символ, о котором можно говорить бесконечно и который так знаком нам и так часто и широко используется в масонстве. Символ есть составной знак, зачастую состоящий из нескольких более простых, но не распадающийся на смысловые составляющие, а обладающий своим собственным смыслом.

Знаки неотъемлемы от человеческого общества, причем, чем больше мы углубляемся в историю, тем очевиднее становится тот факт, что в своем развитии человечество постоянно стремится все больше опосредовать свое общение с окружающей его реальной или ирреальной действительностью за счет языка, художественной культуры, философии и пр., т.е. создает свои собственные знаковые системы, в замкнутом кольце которых в конце концов, возможно, и кажется.

Примитивные же человеческие сообщества гораздо более почитали первичные, изначальные знаки, дошедшие до нас со времен даже не до-, а внеисторических, возможно, заложенных в человеческий генокод, возможно, растворенных в ноосфере, возможно, внушаемых нам Всевышним... Объяснить этот факт можно многими способами, в зависимости от точки зрения, исповедуемой тем, кто пытается его объяснить.

Однако непререкаемым остается то утверждение, что нельзя говорить о знаке чисто как о продукте человеческой деятельности, его тривиального мышления.

Знак поднятой руки как призыва ко вниманию и символа мира, известный и понятный во всем мире; знак креста, в древнейшие времена почитаемый как в Англии друидов, так и в Мексике ацтеков; древнейший корень *hl-, от которого ведут родословную и рус. "хлеб" и англ.-сакс. "hlaf", и др.-евр. "hlehem"; гримасы боли или радости, понятные всему человечеству во все времена и свойственные также и высшим приматам, - не явное ли это доказательство если не предшествующего человечеству существования знаков, то, по крайней мере, возникновения их одновременно с нами для того, чтобы направлять наши действия в нужное русло, вести нас по жизни земной к жизни вечной?

Некоторые размышления о природе знаковых систем приводит Альберт Пайк в своих "Морали и Догме..." в связи с рассуждениями о природе Истины. Сама Истина, в понимании Пайка, есть проявление Божественной воли, открывающееся человечеству в виде символов; все же человеческие невзгоды он объясняет неверным истолкованием этих символов и, вследствие этого, продвижением по неверному пути.

Этот процесс весьма близок к правилам телеигры "Колесо Истории", следуя которым игрок продвигается по одной из дорог, отвечая на встречающиеся по пути вопросы, до самого конца не зная, верный ли он выбрал путь. Действительно, до самого конца своей жизни человек никогда не знает, верно ли он живет, познал ли он Истину и что она, собственно, есть.

Недаром древнеяпонская секта "черных монахов" проповедовала возможность познания мира и себя самого только и исключительно в тот краткий миг, который отделяет для нас материальный мир от непознанного. Возможно, это утверждение действительно весьма недалеко от истины, однако это не мешает нам пытаться всю свою жизнь расшифровать таинственные письмена Высшего Существа.

И наконец, в свете вышесказанного, интересно вспомнить знаменитое высказывание Х.Леви-Стросс, гласящее "Всё - есть знак". Припомним не менее знаменитую фразу: "Вначале было Слово, и Слово было от Бога, и Слово было Бог". Многие масонские теоретики отождествляют это Первое Слово, Логос, и Утерянное Слово масонства, поискам которого мы посвящаем свои труды.

Однако, рассуждая с позиций формальной логики, приходим к выводу о том, что коль скоро слово есть знак, то не заключен ли весь наш мир, сотворенный Создателем вслед за тем, в этом первознаке, т.е. не является ли знак не менее реальным чем сам мир, поскольку в этом случае полностью рушится научная концепция о том, что первично. Или же весь мир - это лишь эфемерное образование, содержащееся только в сознании Творца в форме знака?



Источники:
1. Лингвистический Энциклопедический Словарь. Под ред. В.Н.Ярцевой. М.: "Советская Энциклопедия", 1990.
2. Бюлер, Карл Теория языка. М.: "Прогресс", 1993.
3. Горелов И., Енгалычев В. Безмолвный мысли знак. М.: "Молодая гвардия", 1991.
4. Сепир, Эдвард Избранные труды. М.: "Прогресс", 1993.
5. Bloomfild D. The Language. Cambridge, 1972.
6. Pike, A. Morals and Dogma of the Ancient and Accepted Scottish Rite. Charleston, 5641.